2. Еж по имени Еж

Что-то случилось со мной.
Мне нужно... Просто очень необходимо выговориться. То, что было заперто внутри много лет  выплескивается наружу. Наверное так вырываются рыдания у человека, который долго находился в напряжении. Мне кажется, что я болела долго, а теперь выздоравливаю... Болела долгих тридцать лет. Я отпускаю на свободу свои историю, я больше не хочу, чтобы она была только моей.

В том что я расскажу, нет ни капли вымысла. Все это чистая правда. Напротив, я очень боюсь упустить что-то... важное. Наверное потому будет нагромождение и путаница воспоминаний, Как ревизия в старом шкафу, который давным-давно переполнился. В котором много ненужных, плохих вещей. Но есть и ценные, погребенные под завалами всякой рухляди.

***
По соседству с нами стоял старый дом. Очень старый. Мазанка. Низкий, земляной, покосившийся дом под насупившейся соломенной крышей, как-то не получалось назвать домом. Это была хатка. Это была избушка на курьих ножках. Я могла достать соломенную крышу рукой, а ведь мне было всего пять или шесть лет. Пол был земляной. Окошки крошечные и низкие. Вдоль стены деревянная лавка и такой же деревянный стол. Лавка и стол были из потемневшего дерева, которые за много лет так были отполированы людьми, что казались лаковыми. Под балками возле входа - пучки сухих трав. За перегородкой - кухня. Большущая печь. Казаны и казанки и еще глиняные горшки. "Горщики" - так говорила баба Химка. А говорила она мало. Думаю за день едва произносила она десять слов. Наверное потому мне так хорошо было с ней рядом. Дверь в ее хату никогда не запиралась. Рядом стояла метла и баба Химка подпирала метлой на ночь дверь. Метла была такая... мне нравилось на нее смотреть и думать, что баба Химка мола бы на ней и летать, если бы у нее так не болели колени.Возле печи стояли рогатины, которыми обхватывался горшок и отправлялся в печь. А потом так же и доставался оттуда. Пахло чем-то кислым. До сих пор я могу почувствовать этот запах, если закрываю глаза. В хате не было электричества. Вечером зажигалась керосиновая лампа. Баба Химка тяжело "човгала по хаті в своїх чунях" и так гармонично дополняла свою хату, что казалось здесь было и будет так всегда.

Я всегда появлялась у нее как чертик из шкатулки. Просто заходила в хату садилась на лавку ложила голову на стол на руки и смотрела на нее. Молча. Она бросала на меня взгляд и тоже молчала. Потом через какое-то время она спрашивала "Сидиш?". А я ничего не отвечала ей. В этой хате было неписанное правило - "молчать".

Как долго я могла сидеть и молчать так... мне было просто спокойно и хорошо. Шаркающие шаги бабы Химки... Белые, неровные мазанные стены, земляной пол. Кисловатый запах перемешивающийся с запахом сухих трав. Так жили сто лет назад. Хорошо жили.

Баба Химка спрашивала меня "Їсти хочеш? Я молча кивала головой и баба Химка давала мне горбушку домашнего хлеба натертую чесноком и солью. Наверное это была самая вкусная горбушка, которую мне приходилась пробовать.

Над столом в углу висела маленькая пыльная икона, пол ней была полка. Рядом на стене висели две больших черно-белых старых фотографии. Это были портреты двух мужчин. Одна фотография казалась мне старше. У мужчины на ней была вышиванка и усы. А второй был совсем еще молодой. Безусый. Они были чем-то похожи. Я знала, что это муж и сын бабы Химки. И знала, что и уже нет. Я знала, что у нее никого уже нет. Однажды я попросила рассказать о них... Но баба Химка опустила глаза и отвернулась к печи. Больше я никогда не спрашивала. Поняла.

Каждодневным ритуалом было - зажигание лампады на полке под иконой. Тяжело кряхтя баба Химка взбиралась на лаву, доставала лампаду, зажигала ее на столе. Над крошечной склянкой появлялся огонек. Он дрожал... и почти гас. Но все таки продолжал гореть. Тогда в хате становилось нас трое - я, баба Химка и этот огонек. Потом баба Химка устанавливала лампаду на полке под иконой, долго смотрела на нее, крестилась. И передвигала лампаду на полке немного ближе к фотографиям двух мужчин. Баба Химка никогда не ходила в церьковь. И почему-то от этого она мне нравилась еще больше.

Что-то казалось мне странным в доме бабы Химки. Я не могла понять что это было... то что отличало ее хату от других... И только потом я поняла. Почти в самом конце. Мне казалась странной   т и ш и н а   ее жилища. Там не было часов.

Я вспомнила только сейчас. Это она. Эта баба Химка дала мне ежа. Она нашла его вечером у себя во дворе. Принесла его в дом и дала его мне. "Це тобі. Їжачок. Іди вже додому, час спати."
Помню такая речь произвела на меня больше впечатления, чем сам еж. Баба Химка никогда не была такой многословной. Я посадила ежа в полол платья и пошла домой.

Еж стал моим вторым другом после поросенка, которого съели. Он бродил по дому ночью и топал лапами, как настоящий слон. Забирался спать в валенки днем. Но я находила его, сажала в корзину и мы шли гулять. Часто на луг. Или устраивались где-то под деревом. Я гладила его и кормила вкусными кусочками. Постепенно Еж привык ко мне и больше не торопился сворачиваться в клубок, когда я брала его на руки. Он был ласковым. После кусочка яблока принимался облизываться своим крошечным язычком. Обнюхивал мои руки, искал добавки. Потом я укладывала его  к себе на колени спать. Он спал как угодно, иногда он лежал на спине, вывернув на солнышко свой пушистый животик, а я гладила его. Еж почти урчал от удовольствия. Иногда, услышав, громкий звук, он вдруг сворачивался и моя рука отказывалась у него внутри. Это было смешно - я внутри ежа! Мы  очень дружили с ним. Он узнавал звук моих шагов и свил себе гнездо у меня под кроватью.  Но однажды я гуляла с ним вместе недалеко от церкви. И какие-то бабушки сказали мне, что меня зовет отец. Я потопала со своей корзиной, но они зашикали на меня и сказали, что нельзя так заходить. Корзину надо оставить снаружи. Я оставила.
А когда вышла, то ежа уже не было. Ушел.

Мне все хотелось думать, что он ушел меня искать... Но наверное он просто захотел жить сам по себе. Помню ту пустоту, которая была потом внутри. Мы были с ним очень похожи, с этим ежом. И когда он ушел, мне кажется, он унес с собой что-то на своих иголках... то что было мне очень нужно.

....