А вторая история вызывает у меня сейчас самые теплые воспоминания.
Приступы ностальгии по детству, которое не вернуть, по местам, где я выросла...
И вообще все проишедшее тогда, сейчас мне кажется милым и забавным.
Но тогда.....
О!
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ.
Случилось все это на летних каникулах, когда я была у бабушки и по старой, доброй семейной традиции пасла стадо овец.
Ну... это только так называется - "стадо овец".... Овец было всего около двадцати голов и еще три козы, одна из которых - Чернушка, была неслыханной врединой.
Врединой и подстрекательницей. Она, как никто другой, умела нанести ущерб так, чтобы он оказался максимальным.
Но бывали дни, когда она была спокойной и милой. И тогда с ней очень даже приятно было иметь дело. Но таких дней за все лето было не больше, чем рогов у козы.
В то лето я неожиданно для себя открыла, что нудная и ненавистная мне обязанность - пасти овец, может оказаться очень приятной. Достаточно было просто брать с собой книгу и.... день становился просто волшебным.
Степь.
Птички.
Кузнечики.
Солнышко.
А ты сидишь в тени деревьев... и... читаешь книгу.
Помню в тот день я дочитывала Робинзона Крузо.
Книга уже перевалила за половину. Оторваться было никак нельзя. Овцы вели себя на отлично. Даже вредная коза, к моему огромному удовольствию, не бедокурила. Я читала... и читала. Солнце село. Была пора гнать стадо домой. А я была на необитаемом острове и мне было совсем не до овец. Я все читала. И читала. И еще читала. Думала, что сейчас.... еще совсем немного. Книга уже почти заканчивалась. Дочитаю и буду идти домой.
Очнулась когда стадо решило, что пастух скорее всего поломался или мумифицировался... в любом случае перестал функционировать, и тогда стадо приняло отважное решение идти домой без меня. Тут мне пришлось закрыть книгу на самом интересном месте и идти за ними, чтобы никак не выдать своего непрофессионализма в этом деле. Ну как будто бы это я сама решила и гоню их домой, таких запоздалых.
Дорога домой была одна, она спускалась к селу с высокого холма, проходила мимо сельского кладбища и за ним поворачивала к селу.
Надо сказать, что ходить мимо кладбища днем - это одно дело. А вот проходить там вечером в сумерках, когда темно уже почти.... Это совсем другое.
Мне было.... немного не по себе. И я старалась идти по другой стороне дороги. Ну так... подальше... А овцам было все равно. И они шагали везде и поднимали пыль. Некоторые даже бежали. Торопились домой.
И тут вдруг.... та самая коза остановилась возле кладбищенской ограды, которую-то и оградой назвать нельзя было, и принялась есть пушистые кусты свежей акации.
Кто бывал в Одесской области в конце августа, тот знает, что в тех краях к концу лета от жары высыхает вся зелень. И зеленые веточки можно найти разве что у кого-то в саду, там где их поливают. А акация - почти всегда была зеленой и в изобилии росла прочему-то именно на сельском кладбище. Ее было там так много, что местным жителям иногда приходилось устраивать рейды по борьбе с этой напастью, вооружившись всем что пилит и рубит.
Ну а козы акацию просто обожают.
Они всегда соблазнялись, когда мы проходили мимо. Но это было днем. И справится с ними было не так сложно.
А тут ночью!
И тут вся эта толпа парнокопытных вдруг ринулась на кладбище почти ночью (!) поедать акацию. Наверное они решили, что у них праздник непослушания, пастух полностью нейтрализован Робинзоном Крузо и с блеяньем: "Налетай ребята!" под предводительством коварной козы все стадо в полном составе ринулось на кадбище.
Я осталась снаружи.
Поднимите руки, кто последовал бы за ними.
Я просто стояла и звала их.
Угрожала жестокой расправой.
Сулила им пряники.
Опять расправа.
И опять пряники.
Вечерело.
И вдруг.... Я услышала голос. С стороны кладбища. Ну да... голос. Какое-то бормотание.
Но.... Но этого просто не могло быть.
Там никого не могло быть.... Из живых...
И голос был какой-то странный.
Ужас. Дикий. Перовобытный ужас сковал мои конечности. Приковал к пыльной дороге. Я не могла ни пикнуть. Ни пошевелиться.
Там кто-то был. ОНО двигалось. ОНО продиралось сквозь кусты. Как бы выбиралось откуда-то... ОНО странно... очень старнно двигалось.... Это что-то... не могло быть человеком...
Но все-таки когда ОНО приблизилось, до меня донеслись какие-то звуки отдаленно напоминавшие человеческую речь...
И вдруг в лунном свете на меня выползло что-то сгорбленное... и что-то знакомое почудилось мне в этой сгорбленной фигуре.
Страх прошел.
Пришла злость.
Нет ярость.
Просто дикая ярость.
Это был мой двоюродный брат, который вернулся из армии весной и с тех пор вкушал все радости послеармейской жизни во всех ее проявлениях.
Он возвращался с вечеринки, которая длилась вот уже несколько месяцев.
Он был пьян и весел.
Он сопел какую-то песню.
Он светил куда-то вдаль своим подбитым глазом. У него был сломан нос, который неправильно сросся и выглядел внушителнее всех боевых наград.
Он был бодр, хоть и здорово кренился влево, как подбитый миноносец.
Он шел домой по прямой через кладбище, наверное потому, что в армии его научили определять кратчайшее растояние между пунктами А и Б и выбирать самую правильную траекторию движения между ними.
Он был пьян настолько, что не смог идентифицировать овец на своем пути, а просто натыкался на них и падал, как спелая груша.
С глубоким ввздохом облегчения, я сообщила, что он напугал меня почти до смерти.
А он с ответным глубоким вздохом и со свойственной дембелю мудростью заметил, что боятся нужно не мертвых, а живых.
Козы, проникнувшись величием момента, медленно побрели домой. За ними последовали овцы. А завершали процессию мы - умудренный армией и бесстрашный мой двоюродный брат Сима и я, натерпевшаяся страху не меньше самого Робинзона...
