Эволюция мам

Вчера снимала малыша Томаса в доме семейства Хэйс.
Малыш Томас в семействе - мальчишка номер три.
Есть еще Барт и Билли. Два белобрысых и кудрявых мелкокалиберных хулигана.
Надо сказать, что мой визит в дом Хэйс тоже значился под номером три.
Когда-то я приезжала снимать Билли и Барта тоже.
И вот вчера мне кажется удалось увидеть самую яркую мамскую эволюцию из всех, которые доводилось видеть!

Когда я приехала в первый раз Барту было несколько дней от роду.
Мама-Эмма не спускала его с рук. Если и давала кому-то из родственником подержать. то тут же ниже подставляла свои руки. И не отходила, не отходила ни на секунду!
Прежде чем уложить малыша Барта, мама-Эмма изучала место не хуже иностранного шпиона, того, что готовится к закладке тайника. Доверилась она мне вообще после трех рекомендаций ее знакомых и опытных мам! Снимать мне разрешили только с тем условием, что рука мамы-Эммы будет поддерживать малыша постоянно. Иначе никак! И потом долгими зимними вечерами, мне приходилось убирать эти вездесущие руки со всех фотографий, где они были лишними. А когда с Бартом на руках снимался папа, то мама-Эмма кружила вокруг подобно коршуну, отбрасывая зловещие тени. А когда мне удавалось ее усадить неподалеку, то у нее начинал дрожать подбородок и тогда уже мне казалось, пусть кружит... что тут поделать!
При первой съемке семейство Хэйс доставило мне массу хлопот.

Со вторым малышом все было немного проще. Мама-Эмма даже доверяла его бабушке и отворвчивалась к зеркалу поправить прическу. Двухлетний Барт вообще, казалось, был предоставлен сам себе.

И вот вчера Томас. Его просто оставили возлежать на подиуме для малышей и разошлись кто куда. Бабушка - красить губы, мама-Эмма собирать по дому непокорных Хэйсов... Малыш Томас лежал, всеми забытый, приоткрывал иногда один глаз, сканировал обстановку и снова погружался в сон. Так во сне мы с Томасом проделали много работы. Потом через какое-то время донесся откуда-то голос бабушки:
- Эмма! Томас!
- А что с ним? - отозвалась мама-Эмма.


***
Потом мне даже пришлось поносить Томаса немного на руках, когда он вдруг проснулся, рассердился на родственников и выразил свой протест. :)


***
Да, мамы здорово эволиционируют. Мне приходилось знать одну, которая со своим первым малышом завешивала все окна марлей. Каждый день заменяла марлю, кипятила и гладила. И коляску во время прогулки тоже кипяченой марлей закрывала.
Ее попустило... Но гораздо позже, уже со вторым сыном.


***
Первый ребенок это всегда что-то вроде шока. Хорошего такого, позитивного землетрясения.
Пролетает все перед глазами подобно вагонам скорого поезда. Мелькает первый зуб, первое слово, первая ложка. Большинство опасностей и тревог не замечаешь потому как еще недостаточно осведомлен и опыт еще чистый и нетронутый лежит себе и помалкивает.

Второй - это откровение и переживание. Потому что там где не успел испугаться с первым, то со вторым начинаешь беспокоиться заранее! Поезд едет гораздо медленнее и ты уже не стоишь на пероне где мимо проносится состав. Ты уже стоишь на подножке в вагона и в лицо дует ветер. Сюрпризы есть. Сюрпризов немало. Но к ним внутренне готов.

Третий - это самое потрясающее. Тот случай, когда начинаешь получать настоящее удовольствие! Ты уже проводник и носишь чай по вагону. И с машинистом есть специальная связь. И тут, когда так понравилось ездить, понимаешь, что ты в последнем вагоне, последнего поезда... Тогда становится грустно. Хотя зачем грустить-то... Впереди еще такая дорога длинная!

Это не Томас, другой малыш.

Как я люблю приезжать в дома где только-только родился малыш!
И съемки такие тоже очень люблю.
Это как дегустация счастья.

И Толстой был совершенно неправ, когда сказал, что все счастливые семьи похожи друг на друга! Это наверное самое большое его заблуждение.

Это все равно, что сказать, что все десерты на свете похожи друг на друга... Все они сладкие! А разнообразие ингридиентов, а добавки, а оттенки вкуса, а послевкусие... Это как не отличить Тирамису от Пражского торта?
Расскажите кондитеру!